Прудников В.Е. Русские педагоги-математики XVIII-XIX веков

М.: Учпедгиз, 1956. — 643 с.От автора:
В этой книге даются биографические очерки о наиболее видных двадцати восьми русских педагогах-математиках XVIII и XIX веков. Каждому из них посвящается отдельная глава, в которой особенное внимание уделяется анализу педагогических взглядов и деятельности, а также характеристике личности педагога-математика. Последнее и составляло главную трудность стоявшей перед нами задачи.
Добавим к сказанному, что деятельность педагога не оставляет таких очевидных, всем заметных следов, как, например, деятельность писателя или ученого. Главная сила его деятельности заключается в том глубоком, неизгладимом впечатлении, которое производит его нравственная личность и его взгляды на тех, кем он руководит, в том громадном нравственном влиянии, которое он имеет на своих учеников и последователей, влиянии, сила которого не может быть взвешена и измерена, результаты которого не могут быть с точностью оценены.
Говоря о нравственном влиянии учителя на учащихся, мы позволим себе привести мнение одного из учеников о своем учителе Т. Н. Грановском: «Я не могу сказать, что я вынес цельное знание всемирной истории из чтений Грановского. Но я чувствовал и тогда на себе ощутительные следы его
благотворного влияния. Оно давалось ни его чтениями, очень редкими, ни его беседами, которые были доступны только для нескольких человек; оно исходило как-то непосредственно и невидимо из самой его личности. Были люди талантливее Грановского, но никто не имел такого непередаваемого и неотразимого обаяния. В нем было столько любви, что он всюду приносил с собой какую-то необыкновенную, светлую, чистую и успокоительную атмосферу, где всякий делался сам нравственнее и добрее».
Еще ярче значение нравственной личности учителя выразил В. О. Ключевский: «Преподавание принадлежит, — говорил талантливый русский историк,— к разряду деятельностей, силу которых чувствуют только те, на кого обращены они, кто непосредственно испытывает на себе их действие: стороннему трудно растолковать и дать почувствовать впечатление от урока.
В преподавании много индивидуального, личного, что трудно и передать и еще труднее воспроизвести. Писатель весь переходит в свою книгу, композитор в свои ноты, и в них оба остаются вечно живыми. Раскройте книгу, разверните ноты, и кто умеет читать то и другое, перед тем воскреснут их творцы»2. Но, — добавляет В. О. Ключевский, — можно записать слово в слово урок, читатель прочтет записанное, а урока не услышит.
Поиски фактов, свидетельствующих о нравственном влиянии, которое оказывал на своих учеников и последователей тот или иной педагог-математик, встречали большие затруднения.
Как известно, Жорж Кювье в последние годы своей жизни, будучи очень занят своими научными исследованиями, находил возможным уделять несколько минут на заметки для будущих биографов. К великому сожалению, наши выдающиеся педагоги-математики прошлых веков не следовали этому прекрасному обычаю знаменитого естествоиспытателя. Поэтому не только указанных выше фактов, но и многого другого, относившегося к жизни и деятельности педагога-математика, найти часто не удавалось, а еcли и удавалось, то благодаря затрате огромного времени, труда и энергии.
Когда мы писали эту книгу, мы часто вспоминали следующие слова известного военного историка А. В. Висковатова: «Нигде так не трудно собирать сведения о действователях во времена прошедшие, как в России.